Время и мы. № 121 (1993)

СОДЕРЖАНИЕ

ПРОЗА

• А. Б. ЙЕГОШУА. Любовник
Вера ЗУБАРЕВА. Игра фантазийАлександр ШКЛЯРИНСКИЙ. Молитва

ПУБЛИЦИСТИКА. СОЦИОЛОГИЯ. КРИТИКА

• Петр БОЛДЫРЕВ. Но вечный выше нас закон
В. БОГОЯВЛЕНСКИЙ. Американское телевидение как искусствои как наркотикЛев НАВРОЗОВ. "Уж полночь близится, а Г. все нет..."Ю. ШРЕЙДЕР. Правда Солженицына и правда Шаламова

СУДЬБЫ

• Виктор ПЕРЕЛЬМАН. Один солдат на свете жил

ИЗ ПРОШЛОГО И НАСТОЯЩЕГО

• Исповедь палача

НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

• Сергей ИВАНОВ. Мой отец был свидетелем смерти Маяковского

ВЕРНИСАЖ "ВРЕМЯ И МЫ"

• В. ПЕТРОВСКИЙ. Памукале — город трех цивилизаций

РАЗНОЕ О МАЯКОВСКОМ

Рассказывают, что незадолго до самоубийства Маяковский, встретив на каком-то литературном собрании поэта Адуева, сказал ему, похлопывая по плечу: "Ничего стали писать, Адуев! Подражаете Сельвинскому". — "Что же, — отвечает Адуев, — хорошим образцам подражать можно. Вот и вы, В.В., уже пять лет подражаете себе". Маяковский смолчал.

Второе: по поводу "Бани" был устроен в Доме печати диспут. Выступал Левидов и ругал "Баню". Маяковский отпускал с места реплики. Левидов на одну из реплик сказал: "Вы, Маяковский, молчите, Вы — человек конченый". И снова Маяковский смолчал.

Третье. Недавно Маяковский сказал Полонской: "Если хотят засушить цветок, нужно это делать тогда, когда цветок еще пахнет. Как только он начал подгнивать — на помойку его!"

Четвертое. Недавно Маяковский говорит Жарову: "Шура, вам сколько лет?" — "25". — "Так имейте в виду, что когда мужчина не старше 25 лет, его любят все женщины. А когда старше 25, то тоже все женщины, за исключением одной, той, которую вы любите и которая вас не любит".

Регинин рассказал, что М. рано утром, за 3 часа до выстрела поехал на телеграф и дал в Париж, дочери художника Ал. Яковлева, в которую был влюблен и для встречи с которой ездил три раза в Париж, — телеграмму: "Маяковский застрелился".

Катаев рассказывает, что в последние дни Маяковский, играя на биллиарде, говаривал, ударяя шары: "Полжизни я отдам за верность Дездемоны!" Очень ему нравилось, и он повторял часть двустишия Ильфа: "Марк Аврелий — не еврей ли?"

Актер З. Ю. Даревский рассказывает, что в 1921 г., когда он экзаменовался в студии Вахтангова и предложил прочесть стихи Маяковского "150.000.000", Е. Б. Вахтангов сказал: — Нет, вы прочитайте что-нибудь такое... А то Маяковский непонятен.
— Вы все-таки разрешите...
И Даревский прочел. Впечатление было так велико, что после этого студия приглашала Маяковского по понедельникам читать свои стихи.